Исповедь

В своей жизни я попробовала множество различных наркотиков, таких как "анаша", кокаин, "СПИД", поганки, эфедрин, героин. Сейчас я сожалею, что слишком поздно я осознала свое пристрастие как проблему. Проблему, которую я сама решить была не в состоянии. Я сидела на героине 2 года. Сначала я нюхала и курила. Потом я стала "пускать его по вене". Я очень сильно изменилась как личность. Точнее - от моей личности не осталось просто ничего. Я стала жадной, злой, раздражительной наркоманкой, которой наплевать на родных, друзей, плевать на весь мир с его окружением. Со временем я стала продавать вещи из дома. Я пыталась добыть деньги на героин любыми возможными и невозможными путями. В конце концов, очутилась на самом дне, из которого не видела никакого выхода. Это было так низко и глубоко, что туда не мог проникнуть ни один лучик света. Для меня это было своеобразным "чистилищем". И тогда я осознала, что если сейчас не начну искать выход или хотя бы маленькую лазейку к свету, то никогда не стану человеком вновь, а просто умру в этой яме. У меня осталась одна последняя надежда - попросить помощь у родителей. И я это сделала.

Я лежала в различных городских наркологических и реабилитационных центрах. Но мне ничего не помогало. Потом я попала в загородный центр - базу реабилитационного центра МНД-1.

Я думала, что здесь все будет также как и в других центрах, но я ошиблась. Первое, чему я была безумно рада - это то, что центр находился в пригороде, на природе. Когда я лечилась в реабилитационных учреждениях, расположенных в черте города, то мне они казались тюрьмой. На окнах были решетки. Мы целыми днями находились на отделении и жалобно смотрели на лучи солнца, которые пробиваются к нам в палату сквозь решетки.

В загородном же центре мы могли выходить на улицу. Мы собирали малину, ходили за грибами, загорали, гуляли. Другие пациенты встретили меня хорошо. Мы сразу же подружились, стали общаться. Персонал тоже оказался очень милым. И я поняла, что здесь не страшно, а очень даже хорошо.

С каждым днем мне нравилось здесь все больше и больше. Я радовалась каждому утру, что для меня раньше было не свойственно. Каждый день у нас проводились группы с психологом, сидя на которых я все больше осознавала, что наркомания - это болезнь, но это не смертельно. Потому что, если я не буду употреблять наркотики, то я смогу стать абсолютно нормальным человеком, вести нормальную жизнь, учиться, работать, завести семью и просто быть счастливой.

Поначалу, конечно, было тяжело. После групп мне нередко бывало грустно, тяжело, иногда я даже плакала. Потому что мне было очень тяжело вспоминать самые плохие, трудные моменты моей жизни. Нас заставляли копаться в своем прошлом, вплоть до школьного возраста. Мне приходилось вспоминать такие поступки, за которые мне сейчас стыдно. Иногда мне приходилось рассказывать то, что я никому никогда не говорила. Поверьте - это очень тяжело! И когда я проработала все тяжелые моменты своей жизни, то мне стало как-то легче. Я даже удивилась. Я стала замечать, что после групп я не впадаю в депрессию, не стараюсь уединиться, а нахожусь вместе со всеми ребятами и радуюсь жизни, радуюсь сегодняшнему дню. Я немного испугалась такой резкой перемене в себе и обратилась к социальному работнику, чтобы он мне объяснил происходящее. Специалист объяснил мне, что происходящее со мной - это нормально. Что на групповых занятиях я проработала свои основные проблемы. Пережила свои тяжелые моменты жизни, но только уже на трезвую голову. Ранее, находясь в наркотическом опьянении, я не отвечала за свои действия, а попав в подобную ситуацию на трезвую голову, я осознала, какие "горы я наворотила". И после этого я начала задумываться: как я могу измениться, чтобы этого ужаса не повторилось; нужны ли мне наркотики в дальнейшем; какую глубокую боль я принесла окружающим меня людям.

За те 30 дней, что я пробыла в этом центре, я начала учиться думать, стала более ответственной за какие-то свои поступки, стала другими глазами смотреть на мир.

Жалко, конечно, что я пробыла там всего 30 дней. Мне этого времени не хватило, чтобы как следует поставить голову на место. За такой срок можно сделать только минимум работы. Сейчас изменился взгляд на эту проблему: он стал более глубоким. И поэтому лечение стало более длительным. Недавно открылся центр психологической коррекции (тоже в пригороде), где пациентов не выкидывают на улицу через 30 дней, а проводят с ними медико-психологическую и социальную работу в течение многих месяцев.

Выписываться мне очень не хотелось. Я просила родителей оставить меня там еще. Но мне надо было идти в институт и мне пришлось уехать. Хотя, в итоге, я не пошла учиться, потому что за такой короткий срок еще не научилась реализовывать себя в таком незнакомом мне, новом мире. Уезжала я оттуда со слезами на глазах. Потому что я боялась ехать в этот новый для меня мир. Я не знала, что со мной будет, как мне жить и что мне делать. Жаль, что тогда не было такого важного этапа в реабилитации как "ресоциализация": когда пациента учат адаптироваться в этом новом для него мире; прорабатывают с ним проблемы, с которыми он сталкиваются при возвращении.

Когда я вышла из загородного центра, из этого маленького оазиса, то я попала в большой незнакомый мир. В нем было много опасностей и временами мне было даже страшно. И я сейчас (имея уже приличный срок трезвости), иду работать в загородный центр. Я буду работать на этапе ресоциализации, чтобы помочь людям адаптироваться к новому миру. Поделиться своим опытом и предостеречь от ошибок, которые в свое время я сделала сама, не зная, что это за мир и что в нем много опасностей.